Назад к списку Русских сказокРусская сказка: Царевна-лягушка

В старые годы, в старопрежни, у одного царя было три сына – все они в возрасте. Царь и говорит: 
– Дети! Сделайте мне по самострелу и стреляйте: кака женщина принесет стрелу, та и невеста, ежели никто не принесет, тому, значит, не жениться. 
Большой сын стрелил, принесла стрелу княжеская дочь, средний стрелил, стрелу принесла генеральска дочь, а малому Ивану-царевичу принесла стрелу из болота лягушка в зубах. Те братья были веселы и радостны, а Иван-царевич призадумался, заплакал. 
– Как я стану жить с лягушей? Век жить – не реку перебрести или не поле перейти! Поплакал-поплакал, да нечего делать – взял в жены лягушу. Их всех обвенчали по ихнему там обряду, лягушу держали на блюде. 
Вот живут они. Царь захотел одиножды посмотреть от невесток дары, котора из них лучше мастерица. Отдал приказ. Иван-царевич опять призадумался, плачет: 
– Чего у меня сделат лягуша! Все станут смеяться. 
Лягуша ползат по полу, только квакат. 
Как уснул Иван-царевич, она вышла на улицу, сбросила кожух, сделалась красной девицей и крикнула: 
– Няньки-маньки! Сделайте то-то! 
Няньки-маньки тотчас принесли рубашку самой лучшей работы. Она взяла ее, свернула и положила возле Ивана-царевича, а сама обернулась опять лягушей, будто ни в чем не бывала! 
Иван-царевич проснулся, обрадовался, взял рубашку и понес к царю. Царь принял ее, посмотрел: 
– Ну, вот это рубашка – во Христов день надевать! 
Середний брат принес рубашку, царь сказал: 
– Только в баню в ней ходить. 
А у большого брата взял рубашку и сказал: 
– В черной избе ее носить! 
Разошлись царски дети, двое-то и судят между собой: 
– Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича, она не лягушка, а как-нибудь хитра! 
Царь дает опять приказанье, чтоб снохи состряпали хлебы и принесли ему напоказ, котора лучше стряпат? Те невестки сперва смеялись над лягушей, а теперь, как пришло время, они и послали горнишну подсматривать, как она станет стряпать. 
Лягуша смекнула это, взяла, замесила квашню, скатала, печь сверху выдолбила, да прямо туда квашню и опрокинула. Горнишна увидела, побежала, сказала своим барыням, царским невесткам, и те так же сделали. 
А лягуша хитрая только их провела, тотчас тесто из печи выгребла, все очистила, замазала, будто ни в чем не бывала, а сама вышла на крыльцо, вывернулась из кожуха и крикнула: 
– Няньки-маньки! Состряпайте сейчас же мне хлебов таких, каки мой батюшка по воскресеньям да по праздникам только ел. 
Няньки-маньки тотчас притащили хлеба. Она взяла его, положила возле Ивана-царевича, а сама сделалась лягушей. 
Иван-царевич проснулся, взял хлеб и понес к отцу. Отец в то время принимал хлебы от больших братовей. Их жены как поспускали в печь хлебы так же, как лягуша, – у них и вышло кули-мули. 
Царь наперво принял хлеб от большого сына, посмотрел и отослал на кухню, от середнего принял, туда же послал. Дошла очередь до Ивана-царевича, он подал свой хлеб. Отец принял, посмотрел и говорит: 
– Вот это хлеб – во Христов день есть! Не такой, как у больших снох, с закалой! 
После того вздумалось царю сделать бал, посмотреть своих сношек, котора лучше пляшет? Собрались все гости и снохи, кроме Ивана-царевича. Он задумался – куда я с лягушей поеду? И заплакал навзрыд наш Иван-царевич. 
Лягуша и говорит ему: 
– Не плачь, Иван-царевич! Ступай на бал. Я через час буду. 
Иван-царевич немного обрадовался, как услыхал, что лягуша бает, уехал, а лягуша пошла, сбросила с себя кожух, оделась чудо как! 
Приезжает на бал. Иван-царевич обрадовался, и все руками схлопали: как красавица! 
Начали закусывать. Царевна огложет коску, да и в рукав, выпьет чего – остатки в другой рукав. Те снохи видят, чего она делат, и они тоже кости кладут к себе в рукава, пьют чего – остатки льют в рукава. 
Дошла очередь танцевать. Царь посылает больших снох, а они ссылаются на лягушу. Та тотчас подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась – всем на диво! Махнула правой рукой – стали леса и воды, махнула левой – стали летать разные птицы. Все изумились. Отплясала – ничего не стало. 
Други снохи пошли плясать, так же хотели: котора правой рукой ни махнет, у той кости-то и полетят, да в людей, из левого рукава вода разбрызжет – тоже в людей. Царю не понравилось, закричал: 
– Будет, будет! 
Снохи перестали. 
Бал был на отходе. Иван-царевич поехал наперед, нашел там где-то женин кожух, взял его да и сжег. 
Та приезжат, хватилась кожуха: нет! – сожжен. 
Легла спать с Иваном-царевичем; перед утром и говорит ему: 
– Ну, Иван-царевич, немного ты не потерпел, твоя бы я была, а теперь бог знат. Прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве. 
И не стало царевны. 
Вот год прошел, Иван-царевич тоскует о жене, на другой год собрался, выпросил у отца, у матери благословенье и пошел. 
Идет долго уж, вдруг попадается ему избушка – к лесу передом, к нему задом. Он и говорит: 
– Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, – к лесу задом, а ко мне передом. 
Избушка перевернулась. Вошел в избу; сидит старуха и говорит: 
– Фу, фу! Русской коски слыхом было не слыхать, видом не видать, нынче русска коска сама на двор пришла! Куда ты, Иван-царевич, пошел? 
– Прежде, старуха, напой-накорми, потом вести расспроси. 
Старуха напоила-накормила и спать положила. Иван-царевич говорит ей: 
– Баушка! Вот я пошел доставать Елену Прекрасну. 
– Ой, дитятко, как ты долго! Она с первых-то годов часто тебя поминала, а теперь уж не помнит, да и у меня давно не бывала. Ступай, вперед к середней сестре, та больше знат. 
Иван-царевич поутру отправился, дошел до избушки и говорит: 
– Избушка-избушка! Стань по-старому, как мать поставила, – к лесу задом, а ко мне передом. 
Избушка перевернулась. Он вошел в нее, видит – сидит старуха и говорит: 
– Фу! Фу! Русской коски слыхом было не слыхать и видом не видать, а нынче русска коска сама на двор пришла! Куда, Иван-царевич, пошел? 
– Да вот, бабушка, доступать Елену Прекрасну. 
– Ой, Иван-царевич, – сказала старуха, – как ты долго! Она уж стала забывать тебя, выходит взамуж за другого, скоро свадьба! Живет теперь у большой сестры, ступай туда да смотри ты: как станешь подходить – у нее узнают, Елена обернется веретешком, а платье на ней будет золотом. Моя сестра золото станет вить, как совьет веретешко и положит в ящик, и ящик запрет, ты найди ключ, отвори ящик, веретешко переломи, кончик брось назад, а корешок перед себя: она и очутится перед тобой. 
Пошел Иван-царевич, дошел до этой старухи, зашел в избу. Та вьет золото, свила его веретешко и положила в ящик, заперла и ключ куда-то положила. Он взял ключ, отворил ящик, вынул веретешко и переломил по сказанному, как по писанному, кончик бросил за себя, а корешок перед себя. Вдруг и очутилась Елена Прекрасна, начала здороваться: 
– Ой, да как ты долго, Иван-царевич? Я чуть за другого не ушла. 
А тому жениху надо скоро быть. Елена Прекрасна взяла ковер-самолет у старухи, села на него, и понеслись, как птица полетели. 
Жених-то за ними вдруг и приехал, узнал, что они уехали, был тоже хитрый! Он ступай-ка за ними в погоню, гнал, гнал, только сажон десять не догнал. Они на ковре влетели в Русь, а ему нельзя как-то в Русь-то, воротился, а те прилетели домой, все обрадовались, стали жить да быть да животы наживать – на славу всем людям.

---

Всегда Ваш,
Кот Тимофей

 

Скачай себе игру!

 Рассылка Кота Тимофея
 
Подписаться на рассылку
 
Новые сказки
с доставкой на дом!

 

Kод для $10 скидки: UJ250
 Поиск по сайту
 
 Рейтинги, каталоги
Рейтинг@Mail.ru
SpyLOG
 
Сайт создан в системе uCoz