Русская сказка: Иван-крестьянский сын и чудо-юдо

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик и старуха, и было у них три сына. Младшего звали Иванушкой. Жили они — не ленились, без устали трудились, пашню пахали да хлеб засевали.
Разнеслась вдруг в том царстве-государстве весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, города-села огнем спалить. Затужили старик со старухой, загоревали. А сыновья утешают их:
— Не горюйте, батюшка и матушка! Пойдем мы на чудо-юдо, будем с ним биться. А чтобы вам одним не тосковать, пусть с вами Иванушка останется: он еще очень молод, чтоб на бой идти.
— Нет,— говорит Иван,— не хочу я дома оставаться да вас дожидаться, пойду и я с чудом-юдом биться!
Не стали старик со старухой Иванушку удерживать да отговаривать — снарядили всех троих сыновей в путь-дорогу. Взяли братья дубины тяжелые, взяли котомки с хлебом-солью, сели на коней и поехали.
Долго ли, коротко ли ехали — встречается им старичок:
— Здорово, добры молодцы!
— Здравствуй, дедушка!
— Куда это вы путь держите?
— Едем мы с поганым чудом-юдом сражаться, родную сторону защищать!
— Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки, а мечи булатные.
— Да где же их достать, дедушка?
— А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молодцы, все прямо. Доедете вы до высокой горы. А в той горе пещера глубокая, вход в нее большим камнем завален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найдете там мечи булатные.
Поблагодарили братья старика и поехали, как он учил, все прямо. Видят — стоит холм высокий, с одного боку большой камень привален. Отвалили братья тот камень и вошли в пещеру. А там оружия всякого и не сочтешь! Выбрали они себе по мечу булатному и поехали дальше.
— Спасибо,— говорят,— старику! С мечами-то нам куда лучше биться будет!
Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят кругом— ни одной живой души нет, все повыжжено, поломано, стоит одна маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старая старуха да охает.
— Здравствуй, бабушка! — говорят братья.
— Здравствуйте, молодцы! Куда путь держите?
— Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост: хотим с чудом-юдом сразиться, свою землю защитить!
— Ох, молодцы, за доброе дело взялись! Ведь он, злодей, всех разорил, разграбил, лютой смерти предал. Ближние царства — хоть шаром покати... И до нас добрался. Только я здесь одна и уцелела, видно, я уж и чуду-юду на еду не гожусь.
Переночевали братья у старухи, поутру рано встали и отправились снова в путь-дорогу.
Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту. По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, лежат кости человеческие...
Нашли братья пустую избушку и решили остановиться в ней.
— Ну, братцы,— говорит Иван,— заехали мы в чужедальнюю сторону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост не пропустить!
В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лег старший брат под ракитовый куст и заснул крепко, захрапел громко.
А Иван лежит в избушке — не спится ему, не дремлется. Как пошло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке Смородине.
Смотрит — под кустом старший брат спит, во всю мочь храпит. Не стал Иван его будить, спрятался под калиновый мост, стоит — переезд сторожит.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы закричали: подъезжает чудо-юдо о шести головах. Выехал он на середину калинова моста — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился.
Говорит чудо-юдо шестиголовое:
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился?. Или вы чуете, что Иван-крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился — так на бой не сгодился! Я его на одну руку посажу, другой прихлопну.
Вышел тут Иван-крестьянский сын из-под моста и говорит:
— Не хвались, чудо-юдо поганое! Не подстрелил ясного сокола — рано перья щипать! Не узнал доброго молодца — нечего срамить его! Давай-ка лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.
Вот сошлись они, поравнялись, да так ударились, что кругом земля загудела.
Чуду-юду не посчастливилось: Иван-крестьянский сын с одного размаху сшиб ему три головы.
— Стой, Иван-крестьянский сын! — кричит чудо-юдо.— Дай мне роздыху!
— Что за роздых! У тебя, чудо-юдо, три головы, а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.
Снова они сошлись, снова ударились.
Иван-крестьянский сын снес чуду-юду и последние три головы. После того рассек туловище на мелкие части и побросал в реку Смородину, а шесть голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся и спать улегся как ни в чем не бывало.
Поутру приходит старший брат, спрашивает его Иван:
— Ну как, не видал ли чего?
— Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала!
Иван ему ни словечка на это не сказал.
На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, походил, посмотрел по сторонам и успокоился. Забрался в кусты и заснул.
Иван и на него не понадеялся. Как пошло время за полночь, он тотчас снарядился, взял свой острый меч и пошел к реке Смородине. Спрятался под калиновый мост и стал караулить.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — подъезжает чудо-юдо о девяти головах. Только на калиновый мост въехал — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился... Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам.
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или чуете вы, что Иван-крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если родился — так на бой не сгодился: я его одним пальцем убью!
Выскочил тут Иван-крестьянский сын из-под калинова моста.
— Погоди, чудо-юдо, не хвались, прежде за дело примись! Еще посмотрим — чья возьмет!
Как взмахнул Иван своим булатным мечом раз-другой — так и снес у чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил Ивана — по колено в сырую землю вогнал. Иван-крестьянский сын захватил горсть песку и бросил своему супротивнику прямо в глазищи. Пока чудо-юдо глазищи протирал да прочищал, Иван срубил ему и остальные головы.
Потом рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину, а девять голов йод калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся, лег и заснул, будто ничего и не случилось. Утром приходит средний брат.
— Ну что,— спрашивает Иван,— не видал ли ты за ночь чего?
— Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар не пищал!
— Ну, коли так, пойдемте со мной, братцы дорогие, я вам и комара и муху покажу!
Привел Иван братьев под калиновый мост, показал им чудо-юдовы головы.
— Вот,— говорит,— какие здесь по ночам мухи да комары летают! А вам, братцы, не воевать, а дома на печке лежать!
Застыдились, братья.
— Сон одолел,— говорят.
На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.
— Я,— говорит,— на страшный бой иду, а вы, братцы, всю ночь не спите, прислушивайтесь: как услышите мой посвист — выпустите моего коня и сами ко мне на помощь спешите.
Пришел Иван-крестьянский сын к реке Смородине, стоит под калиновым мостом, дожидается.
Только пошло время за полночь — сыра земля всколебалась, воды в реке взволновались, буйные ветры завыли, на дубах орлы закричали... Выезжает чудо-юдо о двенадцати головах. Все двенадцать голов свистят, все двенадцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенадцати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железные. Только въехал чудо-юдо на калиновый мост — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего, черный ворон, встрепенулся? Почему, черный пес, ощетинился? Или чуете, что Иван-крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился — так на бой не сгодился: только дуну — и праху его не останется!
Вышел тут из-под калинова моста Иван-крестьянский сын и говорит:
— Погоди, чудо-юдо, хвалиться: как бы тебе не осрамиться!
— А, так это ты, Иван-крестьянский сын! Зачем пришел?
— На тебя, вражья сила, посмотреть, твоей крепости испробовать!
— Куда тебе мою крепость пробовать! Ты муха передо мной! Отвечает Иван-крестьянский сын чуду-юду:
— Я пришел ни тебе сказки рассказывать, ни твои слушать. Пришел я с тобой на смерть биться, от тебя, проклятого, добрых людей избавить!
Размахнулся Иван своим острым мечом и срубил чуду-юду враз три
головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, черкнул по ним своим огненным пальцем — и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали. Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглушает, огнем жжет-палит, искрами осыпает, по колено в сырую землю вгоняет. А сам посмеивается:
— Не хочешь ли малость отдохнуть, Иван-крестьянский сын?
— Что за отдых? По-нашему — бей, руби, себя не береги! — говорит Иван.
Свистнул он, гаркнул, бросил свою правую рукавицу в избушку, где братья остались. Рукавица все стекла в окнах повыбила, а братья спят, ничего не слышат...
Собрался Иван с силами, размахнулся еще раз, сильнее прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, черкнул огненным пальцем — и опять все головы на местах. Кинулся он тут на Ивана — забил его по пояс в сырую землю.
Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукавицу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат.
В третий раз размахнулся Иван-крестьянский сын — срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, черкнул огненным пальцем— головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в сырую землю по самые плечи...
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка вся зашаталась, чуть по бревнам не раскатилась. Тут только братья проснулись, слышат — Иванов конь громко ржет да с цепей рвется.
Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами побежали.
Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копытами. Засвистел чудо-юдо, зашипел, начал искрами коня осыпать...
А Иван-крестьянский сын тем временем выбрался из земли, изловчился — отсек чуду-юду огненный палец. И давай рубить ему головы — все до единой сшиб, туловище на мелкие части рассек и побросал в реку Смородину.
Прибегают тут братья.
— Эх вы, сони! — говорит Иван. — Из-за вашего сна я чуть-чуть головой не поплатился.
Привели его братья в избушку, умыли, накормили, напоили и спать уложили.
Поутру ранешенько Иван встал, начал одеваться-обуваться.
— Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья.— Отдохнул бы после страшного побоища!
— Нет,— отвечает Иван,— не до отдыха мне: пойду к реке Смородине свой платок искать — обронил там.
— Охота тебе! — говорят братья. — Заедем в город, новый купишь.
— Нет, мне мой платок нужен!
Отправился Иван к реке Смородине, да не платок стал искать, а перешел на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-юдовым каменным палатам. Подошел к открытому окошку и стал слушать — не замышляют ли здесь еще чего.
Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовых жены да мать, старая змеиха. Сидят они да сговариваются.
Первая говорит:
— Отомщу я Ивану-крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу вперед, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, а сама оборочусь колодцем. Захотят они воды испить и с первого же глотка лопнут!
— Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха. Вторая говорит:
— А я забегу вперед и оборочусь яблоней. Захотят они по яблочку съесть — тут их и разорвет на мелкие частички!
— И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
— А я,— говорит третья,— напущу на них сон да дрему, а сама забегу вперед и оборочусь мягким ковром. Захотят братья на ковре полежать, отдохнуть — тут-то их и спалит огнем!
— И ты хорошо придумала! — молвила змеиха.— Ну, а если вы их не сгубите, я сама обернусь огромной свиньей, догоню их и всех троих проглочу!
Выслушал Иван-крестьянский сын эти речи и вернулся к братьям.
— Ну что, нашел ты свой платочек? — спрашивают братья.
— Нашел.
— И стоило время на это тратить!
— Стоило, братцы!
После того собрались братья и поехали домой.
Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий, пить хочется — терпенья нет! Смотрят братья — стоит колодец, в колодце серебряный ковшик плавает. Говорят они Ивану:
— Давай, братец, остановимся, холодной водицы попьем и коней напоим!
— Неизвестно, какая в том колодце вода,— отвечает Иван.— Может, гнилая да грязная.
Соскочил он с коня, принялся этот колодец мечом сечь да рубить. Завыл колодец, заревел дурным голосом... Тут спустился туман, жара спала — и пить не хочется.
— Вот видите, братцы, какая вода в колодце была! — говорит Иван. Поехали они дальше.
Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоню. Висят на ней яблоки, спелые да румяные.
Соскочили братья с коней, хотели было яблоки рвать, а Иван забежал вперед и давай яблоню мечом под самый корень рубить. Завыла яблоня, закричала...
— Видите, братцы, какая эта яблоня? Невкусные на ней яблочки! — говорит Иван.
Сели братья на коней и поехали дальше.
Ехали они, ехали и сильно утомились. Смотрят — разостлан на поле ковер мягкий, а на нем подушки пуховые.
— Полежим на этом ковре, отдохнем малость! — говорят братья.
— Нет, братцы, не мягко будет на этом ковре лежать! — отвечает им Иван.
Рассердились на него братья.
— Что ты за указчик нам! Того нельзя, другого нельзя! У нас свой разум есть!
Иван в ответ ни словечка не сказал, снял свой кушак и на ковер бросил. Вспыхнул кушак пламенем — ничего не осталось.
— Вот и с вами то же было бы! — говорит Иван братьям. Подошел он к ковру и давай мечом ковер да подушки на мелкие лоскутья рубить. Изрубил, разбросал в стороны и говорит:
— Напрасно вы, братья, ворчали на меня! Ведь и колодец, и яблоня, и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить, да не удалось им это: сами все погибли!
Поехали братья дальше.
Много ли, мало ли проехали — вдруг небо потемнело, земля затряслась: бежит за ними большущая свиньища — щетину подняла, зубищами щелкает. Вот-вот нагонит...
Молодцы, не будь дурны, вытащили из своих котомок дорожных по пуду соли и бросили свинье в пасть.
Обрадовалась свинья — думала, что Ивана-крестьянского сына с братьями схватила. Остановилась и стала жевать соль. А как распробовала — снова помчалась в погоню.
Тут Иван приказал братьям в разные стороны скакать. Старший направо поскакал, средний — налево, а сам Иван — вперед.
Подбежала свинья, остановилась, не знает, кого прежде догонять...
Пока она раздумывала да в разные стороны мордой вертела, Иванушка подскочил к ней, поднял ее, да со всего размаху и ударил о землю. Тут из нее и дух вон.
С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю повывелись — без страха люди жить стали.
А Иван-крестьянский сын с братьями вернулись домой, к отцу, к матери. И стали они жить да поживать, поле пахать да пшеницу сеять.

---

Всегда Ваш,
Кот Тимофей

По материалам книги "Дружба и братство сильнее богатства". Сказки народов СССР. Тула. Приокское книжное издательство 1983. Художник М.Г. Рудаков.

Скачай себе игру!