Польская
сказка: Легенда о пане Твардовском
Сказывают люди,
что когда-то в стародавние времена в городе Кракове, неподалёку от городских
ворот, жил знаменитый маг и чародей пан Твардовский. Был он рыцарем из знатного
рода, но мечу и копью смолоду предпочёл волшебные книги. Долгие годы провёл он
за чтением, постигая тайны колдовства, пока в одном из старинных томов не
вычитал, как заклинаниями вызвать к себе чёрта.
И вот однажды в полнолуние поднялся он высоко в горы, там на перекрёстке четырёх
дорог три раза назвал чёрта по имени, обернулся на четыре стороны света и стал
ждать. Ровно в полночь явился к нему чёрт.
С виду похож на заморского гостя: фрак короткий, жилетка на толстом брюхе не
сходится, панталоны в обтяжку, туфли с пряжками золотыми. Ни дать ни взять
знатный господин из далёких краёв. Но только из-под берета рожки выглядывают,
из-под фрака кончик хвоста с клоками шерсти торчит, а из туфель копыта выпирают.
Низко-низко склонился он перед Твардовским в поклоне, бархатным беретом с
перышком взмахнул и медовым голосом спрашивает:
— Вы звали меня, господин? Я к вашим услугам! Сам сатана меня к вам прислал.
Велел служить вам верой и правдой.
— Сам сатана, говоришь? Ну что же, тем лучше,— отвечает ему Твардовский.— А
теперь слушай меня, хвостатый! Отныне ты мой раб. Любая моя прихоть — для тебя
закон. Да не вздумай меня обманывать, я заклинаниями своими со дна морского тебя
достану.
Махнул чёрт хвостом, опустил уши и тоненьким голоском пропищал:
— Приказывайте, господин, и я как преданный слуга выполню все ваши пожелания,
прихоти и капризы. Дам вам власть над людьми и над миром вещей, несметными
богатствами одарю. Только для порядка надо составить нам договор. За все
старания мои и подарки нужна мне от вас самая малость, сущий пустяк. Вот здесь,
на этой бумаге собственной кровью поставьте подпись, что запродали мне свою
душу.
С этими словами чёрт вытащил длинный пергамент и протянул Твардовскому. Пан
Твардовский без долгих колебаний уколол себе булавкой средний палец и
собственною кровью подписал с чёртом договор.
Было в нём одно условие, которое показалось Твардовскому хорошей лазейкой, чтобы
от чёрта уйти. Чёрным по белому там было написано, что, пока Твардовский не
вступит в Рим, нет у чёрта никаких прав ни на его тело, ни на душу.
«Ты хитёр, но и я не прост,— думал Твардовский, подписывая бумагу.— Благородными
родителями своими, дедом и прадедом клянусь, что, покуда я жив, ноги моей в этом
городе не будет».
Схватил чёрт подписанный договор, махнул хвостом, так что полы его фрака вверх
взлетели, и только хотел было сквозь землю провалиться, чтобы в аду перед
сатаной ловкой сделкой похвастаться, как Твардовский хвать его за хвост.
— Э нет, постой, голубчик, так дело не пойдёт! Теперь ты мой слуга и слушай, что
я тебе прикажу. Видишь вон ту гору? Олькуш она зовётся. Так вот, свези туда
серебро со всей Польши. Все горы и долы обыщи. Из-под земли его достань. А потом
для верности сверху скалами завали, чтобы ни один вор к серебру не подобрался.
Словно вихрь помчался чёрт в пекло за помощью и подмогой. Разбежались его дружки
рогатые во все стороны, рыщут по всей Польше, в три погибели согнувшись, серебро
на себе волокут, а Твардовскому всё мало.
Долго рыскали черти в поисках серебра и, наконец, последнюю его горсть в
Олькушские земли доставив, еле живые, с плачем да стонами поплелись в ад. Только
чёрт, слуга пана Твардовского, не получил ни минуты передышки и тотчас же
предстал перед своим господином.
А тот, подкручивая ус, говорит:
— Ты, чёрт, как я погляжу, молодец, стараешься. Но это ещё не всё! Видишь вон
тот утёс? Взвали его на спину да сбрось возле той горы, что Собачьей зовётся.
Застонал чёрт под тяжестью огромного камня. Пока его к горе нёс, чуть было
хребет не сломал.
Насилу дотащил и сбросил.
Не успел чёрт дух перевести, а Твардовский ему уже новую задачу придумал.
— Видишь,— говорит,— петуха, что вон на том заборе поёт? Хочу отныне на нём
летать, как на коне крылатом!
Чёрт низко поклонился в ответ, в ладоши хлопнул, свистнул два раза, глядь —
Твардовский уже на петуха садится. Тот крыльями взмахнул, и полетели они в
Краков.
В Кракове народ сбежался, все стоят, смотрят, что за диво такое?
А тут пан Твардовский собственной персоной с петуха слезает и говорит:
— Не бойтесь, люди добрые! Или не признаёте? Это ведь я, ваш земляк, пан
Твардовский!
С той поры жил Твардовский, не ведая забот. Стоило ему взмахнуть своей волшебной
тростью, и всё было к его услугам. Ни в чём не знал отказа. Конь, что на вывеске
в трактире нарисован, служил ему верным скакуном. А частенько верхом на петухе
летал Твардовский в Краковский замок к королю, чтобы его колдовскими своими
трюками развлечь и позабавить. Золота у Твардовского было, что песка на речном
берегу, серебра в Олькушских землях — целые горы.
А вскоре он и жениться надумал. В Кракове, на рынке, приглянулась ему
хорошенькая горожанка, что горшками да мисками торговала. Бойкая и смелая она
была, умом и красотой славилась. Многие к ней сватались, да только получали
отказ. Никто ей угодить не мог. А чтобы от женихов отделаться, она говорила, что
выйдет замуж за того, кто разгадает одну мудрёную загадку.
Прослышав про это, Твардовский вырядился в лохмотья, на
лице морщины нарисовал, волосы пудрой припорошил, будто седина это, и в таком
виде предстал перед девушкой.
— Не возьмёшь ли меня в мужья, красавица?
А она расхохоталась, глядя на старика, но шутки ради показывает ему на большую
плетёную бутыль и спрашивает:
Угадай-ка, сделай милость, Что за тварь здесь поселилась, Кто здесь — рыба,
птица, уж? Угадаешь — ты мой муж.
Не успела до конца договорить, а Твардовский уже кричит:
— Угадал я, плутовка. Пчёлка это!
Бутыль выпала у девушки из рук и, ударившись о камень, разлетелась в мелкие
осколки. А Твардовский смеётся:
— Готовься к свадьбе, красавица!
Девушка в слёзы. При виде девичьих слёз дрогнуло у Твардовского сердце от
жалости. С помощью волшебных слов мигом расстался он с жалким рубищем, стёр с
лица морщины, волосы в локоны уложил. Стоит перед девушкой в новом кафтане, в
плаще с меховым подбоем, в бархатных панталонах и туфлях с бриллиантовыми
застёжками. На груди — золотая цепь поблёскивает.
— Вот он я! Выходи за меня замуж, не пожалеешь. В шелка и бархат тебя одену.
Птичьего молока раздобуду.
Но девушка ничуть не обрадовалась.
— А мне ваши богатства, золото, бриллианты да деньги чёртовы не нужны! Сама себе
на хлеб заработаю!
И после замужества по-прежнему продавала в торговых рядах
горшки да миски.
Твардовский как огня боялся своей супруги, ни в чём ей не перечил. И только
иногда, чтобы душу отвести, приказывал заложить четырёх лошадей и в
сопровождении конной свиты отправлялся в своей карете на краковский рынок. А там
слуги его словно саранча налетали на торговый ряд, где пани Твардовская стояла,
и разбивали все горшки да миски.
Пани Твардовская — в крик. На весь рынок голосила, проклиная лоботрясов и
бездельников, погубивших её товар. А пан Твардовский тем временем сидел в
карете, откинувшись на бархатные подушки, и посмеивался в кулак, слушая, как его
супруга бранится.
Много о Твардовском, о его проделках и забавах рассказывали
люди. Знали его не только в Кракове, но и в маленьком городишке Кельцах: там он
не раз с ведьмами на Лысой горе отплясывал.
А чёрту на службе у Твардовского солоно приходилось. Чуть что, хозяин его к себе
требует.
То велит из песка свить верёвку, то дом из маковых зёрен построить, то в леса да
болота за лечебными травами для своих больных гонит. Ведь Твардовский был ещё и
лекарем знаменитым и от многих людей сумел смерть отвести.
Шли годы, пан Твардовский жил не тужил, росла его слава, а бедный чёрт совсем
зачах у своего хозяина на побегушках. «Ну, погоди! — думал он.— Придёт время,
сочтёмся!»
Но Твардовский не поддавался нечистому.
Правда, раз, спасаясь от своей сварливой супруги, попал он в лес, а волшебную
свою трость дома забыл.
Идёт он по лесной просеке и размышляет, чем бы ему ещё мир удивить, а тут,
откуда ни возьмись, выскочил чёрт и хвать его за полы плаща.
— В-от ты где мне попался! — пищит.— Ну теперь я тебя не выпущу. В Рим со мной
пойдёшь!
Но Твардовский рванулся — раз, другой, третий, таинственное заклятие произнёс и
сбросил с себя чёрта.
Отлетел чёрт в сторону, ударился об сосну. Зубами заскрежетал от злости, вырвал
дерево с корнем и швырнул в Твардовского. Прямо по ноге ему угодил.
Но и на этот раз сумел Твардовский от чёрта избавиться. Еле живой до дому
добрался и долго потом сломанную ногу лечил. Но ни заговоры, ни заклятия не
помогли. С той поры Твардовский всегда ходил, опираясь на трость, а люди
прозвали его колченогим.
Время шло, и надоело нечистому за душой хитроумного волшебника гоняться.
И вот однажды, обернувшись дворянином, явился он к Твардовскому и с низкими
поклонами стал его просить, умолять к своему хозяину, знатному вельможе, в замок
пожаловать. Травами да заклинаниями смерть от него отогнать. Так искусно
прикидывался чёрт, что не заметил волшебник подвоха и поддался на уговоры.
Сели они в карету и поехали. Едут они, едут, вокруг лес глухой, кони
притомились, а замка нет как нет. Наконец выехали на столбовую дорогу, смотрят —
у дороги корчма стоит, в окнах огонь горит, шумно там, людно.
— Уж больно долго ты меня по лесам да болотам водил, не грех
и в трактир чёрту.
заглянуть, подкрепиться,— говорит Твардовский
Только переступили они порог, как со всех сторон на крышу старые вороны, совы и
филины слетелись. Закаркали, заухали, закричали, да так громко, что гости от
страха чуть под стол не попадали.
Понял Твардовский, что беда ему угрожает, а какая — не ведает. Но только
смотрит, а вместо учтивого дворянина перед ним его старый знакомый — чёрт.
Из-под фрака хвост торчит, из-под шляпы рожки выглядывают, сам стоит — руки в
боки да ухмыляется:
— Ну, пан Твардовский! Теперь ты мой! Знаешь, куда мы с тобой прибыли? В «Рим».
Так эта корчма называлась. При этих словах испугался пан Твардовский не на
шутку, но не подал виду.
— Ну это мы ещё посмотрим, хвостатый,— говорит, а сам скорее к дверям.
И не успел чёрт опомниться, как Твардовский выхватил младенца из колыбели, что у
печи стояла, и бросился с ним к порогу.
Вам известно, что чёрт младенца тронуть не смеет. Только хотел было Твардовский
с младенцем на руках переступить порог, как чёрт крикнул ему вдогонку:
— Так-то ты, пан Твардовский, своё слово держишь? А ведь слово для благородного
человека — закон.
Услышав такие речи, пан Твардовский от порога тотчас же повернул обратно,
младенца испуганной матери на руки передал и говорит:
— Твоя правда, бес. Коня на вожжах не удержишь, а слова сказанного не воротишь —
забирай меня с собой.
А чёрту только того и надо. Подскочил он к Твардовскому, вцепился в него и
вместе с ним вылетел из корчмы в трубу. Закаркали вороны, заухали филины да совы
и заклубились вокруг них чёрной тучей.
Но только птицы вскоре вернулись на землю, потому что чёрт с паном Твардовским
поднимались всё выше и выше — выше гор высоких, выше звёзд далёких, туда, куда
ни орёл, ни сокол не залетают.
Вот и Луна совсем близко, круглая, ясная, серебристая, тихо на ней, тоскливо да
пустынно.
Глянул Твардовский вниз на город, на королевский замок Ва-вель, на старую
рыночную площадь с её каменными башнями, которые сверху показались ему такими
красивыми, и сердце у него сжалось от боли. Вспомнил он свои молодые годы, те
времена, когда он ещё не вступил в сделку с чёртом и был свободен и счастлив.
Глубоко вздохнул он и навстречу бегущим мимо тучам и уходящей всё дальше от него
земле запел песню, которой его в детстве мать учила. И видно, материнская песня
была сильнее любых заклинаний.
Кончил Твардовский петь, оглянулся по сторонам и видит, что чёрт сгинул куда-то,
а сам он парит высоко в небе, возле самой Луны.
Иногда в ясные ночи на Луне можно разглядеть тёмное пятнышко. Люди говорят, что
это маг и чародей пан Твардовский. Сидит он там и смотрит вниз на покинутую им
Землю.
---
Всегда Ваш,
Кот Тимофей
|